Деловая я, однако!

— Оу, — заметил директор. — Варварушка… Твоя кружка…

— Разбилась, Глеб Николаевич. Сейчас всё уберу.

Он кинул на диван портфель и куртку и присел рядом со мной, явно собираясь помочь с уборкой.

Нет, это не директор, а настоящее сокровище!

Я сложила осколки в пакет, Глеб Николаевич кинул туда же последний, а потом наши руки встретились… и взгляды тоже. Мы замерли.

— Варя, ты расстроилась? — спросил шеф, не отпуская моих рук.

Я замялась. Почувствовала, что щёки заливает румянцем. Стало так жарко.

— Я… да нет… ничего страшного.

Глеб Николаевич внимательно всматривался в моё лицо — словно искал ответ на какой-то вопрос. Что хотел узнать?

— Подумаешь, кружка!

— Но на ней было фото твоего жениха, — тихо заметил босс.

— Ну и ладно, — беспечно улыбнулась я и посмотрела на наши сплетённые руки.

Что происходит? Но как же приятно ощущать его крепкие ладони! Они у Глеба Николаевича шершавые, как у работяги. Рана около мизинца, которая появилась в пятницу, всё ещё не зажила, заклеена бежевым лейкопластырем.

— Кружка — это ерунда, — пробормотала я. — Разбилась… на счастье!

Глеб Николаевич вдруг оживился, повеселел. Улыбнулся, в карих глазах вспыхнули золотые искорки. Я уставилась на его губы, но тут же смущённо опустила голову. Нет, нельзя смотреть на губы моего босса. Особенно, когда он стоит так близко.

— Вот и славно! Не хочу, чтобы ты расстраивалась из-за кружки. — Директор забрал у меня пакет и сгрузил его в мусорную корзину. — Поехали домой?

Последние два слова он произнёс таким тоном, что я услышала: «Поехали домой, малыш?»

Вареник, да перестань же ты фантазировать!

— Глеб Николаевич, а я не успела сделать таблицы к завтрашнему совещанию. Хотела ещё дома посидеть. Только вы не вернули мне поправки, а без них никак.

— Варвара, я не успел, — покаялся шеф. Мы уже спускались по лестнице. — А знаешь что? Давай мы сейчас куда-нибудь заскочим, я с голоду умираю. Мы чего-нибудь поедим, а заодно добьём эти таблицы.

— Я тоже умираю с голоду, — честно призналась я.

Мне удавалось с огромным трудом сохранять внешнее спокойствие и дышать равномерно, а не пыхтеть, как паровоз. Дыхание сбивалось, внутри всё дрожало, сердце подпрыгивало, как теннисный мячик на корте.

Спокойно, Вареник, не трясись. Безусловно, это будет деловой, а не романтический ужин. Мы просто раздвинем границы нашего рабочего дня — мы постоянно это делаем. Тем более, что повод не надуманный: нам действительно надо получше подготовиться к завтрашней телеконференции, ведь в ней участвуют все — все! — филиалы.

В общем, сейчас в кафе всё будет официально и по-деловому. Будем поглощать еду, уткнувшись в планшеты и перебрасываясь вопросами, я буду делать заметки в блокноте.

Но… Почему он так долго не отпускал мои руки? Почему так странно на меня смотрел?

Когда мы выгрузились из «мерседеса», босс забрал у меня сумку с ноутбуком и планшетом. Я замешкалась, увидев, куда мы приехали. Никогда не приходилось бывать в таком роскошном заведении. Но для шефа, конечно, гораздо привычнее перекусить в дорогом ресторане, чем съесть модифицированный гамбургер в фастфуде.

Зал был почти пустым — вечер понедельника. Нас усадили за столик, накрытый белоснежной скатертью, на сверкающих тарелках красовались пышные банты, сложенные из накрахмаленных салфеток. Я ощущала скованность, украдкой оглядывалась, рассматривала картины на стенах, а Глеб Николаевич в это время изучал то ли меню, то ли меня. По крайней мере, я постоянно чувствовала его взгляд и от этого смущалась ещё больше.

Сбежав в туалет, умылась ледяной водой, поправила блузку и замерла перед зеркалом, размышляя… В зеркале отражалось что-то совершенно не серьёзное — краснощёкая восьмиклассница с голубыми глазами-блюдцами, испуганная, взволнованная.

Да успокойся ты, Вареник! Хватит уже!

Если вспомнить, как директор недавно сжимал мои руки в своих, кажется, что он со мной заигрывает. Но этого не может быть! Он не способен на пошлую служебную интрижку с секретаршей. Он самый настоящий рыцарь, честный и благородный. Только вместо меча и копья у него перфоратор. Так даже лучше, современнее.

Неужели я идеализирую шефа? Может, все мужики одинаковы, а я — наивная простушка?

Да, ведь у Глеба Николаевича невеста. Но как он обрадовался, увидев разбитую кружку! Даже в лице изменился, глаза полыхнули огнём… И он, между прочим, целую неделю подвозил меня домой. Пусть во время этих поездок мы разговаривали исключительно о работе, но всё же, всё же…

Ничего не понимаю.

Пока я пряталась в туалете, ломая голову над поведением босса, он времени даром не терял: заказал нам два «цезаря» и два стейка.

Мясо! Ура! Какая же я голодная!

— Варя, ты пропала, и я решил взять инициативу на себя.

Я, действительно, пропала. Совсем.

— Всё отлично, Глеб Николаевич. На такой шикарный ужин я и не рассчитывала.

— А что у тебя планировалось на ужин?

— Не помню, — улыбнулась я. — Кажется, в холодильнике ещё оставался стаканчик йогурта.

— И всё?! — ужаснулся директор. — Это жестоко.

Я рассмеялась, он тоже. Глеб Николаевич опять пристально посмотрел на меня, и сердце снова бешено заколотилось. Иначе никак — ведь мой босс такой привлекательный. Темноволосый, немного лохматый (опять!), с выразительными карими глазами, с чёткими скулами и твёрдым подбородком. Этот подбородок и резко очерченные губы — свидетельство внутренней силы. А какая у него фигура! Я даже знаю, как он выглядит без рубашки. Как бы мне хотелось увидеть его ещё и без…

А-а-а! О чём я думаю?!

— Варя, ты там в туалете холодной водой, что ли, умывалась? Щёки красные, ресницы мокрые… Такие длинные, — пробормотал шеф.

Может, у него тоже неприличные фантазии? Надо срочно вернуть наши мысли в нужное русло!

Глеб Николаевич, очевидно, подумал о том же.

— Так, Варвара, давай-ка разберёмся с таблицами, — быстро сказал он.

До того, как нам принесли салат «цезарь», мы успели заставить стол гаджетами и сыграть в деловой пинг-понг — перебрасывались вопросами со сверхзвуковой скоростью. Иногда я получала ответ раньше, чем заканчивала фразу. Приятно иметь дело с настоящим профессионалом!

Однако и у профессионалов бывают проколы. Когда мы приступили к сводной таблице, выяснилось, что необходимой информации в ноутбуке директора нет, и переслать он мне её не может.

— Там всё на бумаге.

— На бумаге? — изумилась я. Даже перестала жевать стейк. — Как это?

Мы, вообще-то, живём в двадцать первом веке!

— Да. Я для наглядности распечатал таблицу, она огромная, а потом от руки исправил некоторые цифры.

— Ну вот!

Я приуныла. Хотела, раздобыв все данные, сделать красивую презентацию, чтобы шеф, когда будет общаться с директорами филиалов, располагал наглядным материалом. Можно, конечно, обойтись и без этого, но…

— Ладно, Варя, ночью доделаю сам.

— Нет, это неправильно! Не отбирайте у меня мою работу. Наверняка, вам есть чем заняться.

— Хорошо. Тогда сейчас заедем ко мне, и я отдам тебе таблицу.

— К вам?! — испугалась я. Щёки опалило жаром.

— Я её домой утащил. А что, всё равно поедем мимо, — спокойно ответил Глеб Николаевич. Нам принесли чай в белоснежном фарфоровом чайнике, шпажки для лимона были украшены красными пластмассовыми сердечками. — Не пугайся, пожалуйста, я вовсе не планирую заманить маленькую девочку в страшную холостяцкую берлогу. Посидишь в машине, я сгоняю наверх и принесу.

Я выдохнула. Директор рассмеялся, дотянулся до меня через стол и похлопал по руке.

Нет, скорее, погладил.

…Тёмно-серый джип в сумерках стал фиолетовым, я видела, как на капоте вспыхивают искорки. Мы заехали на территорию элитного жилого комплекса. Вокруг возвышались башни из светло-жёлтого кирпича, у подъездов были разбиты красивые цветники, тут и там росли сосны. С детской площадки доносилось приятное повизгивание малышей.